Кивает: - И мы все отлично помним, кто кормил нас Стервятниковыми сластями, Мэл. Кто может точно знать, о чем он попросил тебя на этот раз? Подлечить сказительницу, согнать всех в один зал... подпалить его с четырех углов или соорудить еще более крутое шоу. С тех пор, как Сандра снова начала говорить нормально, она прямо-таки не может заткнуться.
- Спокойно, - вступается Беглец. - Мэл выполняла приказ, как в общем-то и все мы. Если Стервятник хочет поиграть - он поиграет. Винить ее - бессмысленно. На ее месте мы бы действовали так же.
- Если кому-то интересно моё мнение, - подаёт голос Рыбка, - то вряд ли Стервятник подожжёт бар, и вообще он не будет заниматься ничем из того, что мы перечислим. Спорю, что бы он ни задумал, это будет сюрпризом. Может быть, есть резон в том, чтобы назвать сейчас самые неприятные для нас испытания с целью наверняка исключить их из списка Управляющего. Но, конечно, нет никаких гарантий, что его фантазия не даст нашей сто очков вперёд.
Фаершоу готовлю не я, хочу заметить*пьет из горла, голос Ретта бьет по ушам и отдается болью в голове, вновь концентрируется на дыхании. Мысли о возможной смерти пугают до чертиков. Вновь концентрируется на дыхании. "Прикончи его,"-шипит в голове Крокодил. Мел делает второй глоток.*
- Твое мнение тут интереснее всего, - замечает Ретт. - Ты же давно его знаешь, ведь так? И Кира знала, потому и предпочла сбежать на тот свет до того как началось... самое интересное. Что вообще между всеми вами было? Бар медленно наполняется людьми и тревогой. Еще немного и ее, повисшую в воздухе, можно будет резать ножом.
Юноши шагнувшие в освещенный бар из темного коридора выглядят странно. Их четверо. На них тяжелые подкованные ботинки, стучащие при ходьбе, белые брюки с подтяжками, белые рубашки, пах прикрывают затейливые чаши с узорами, узоры разные, у кого клоун, у кого рука, еще были паук и цветок, на головах котелки. У того, что шел впереди, блондина, в руках была тяжелая трость. - Смотрите, malchiki, - с ненатуральным весельем сказал главарь, - бар. Может зайдем, опрокинем пару стаканчиков? Парни гурьбой ввалились внутрь.
Антонин с некоторым недоумением рассматривает парней, нет хищников видно сразу, и сейчас начнутся томительные игры с разжиганием агрессии, но...всего четыре парня? И все? Это вот "спецпрограмма"? - Ты их знаешь? - тихо спрашивает он у Рыбки
Ретт ждал, что их снова стравят друг с другом. От того, что угроза внешняя, на некоторое время становится легче. А от слов Рыбки - совсем наоборот. Даже если она не хочет говорить о прошлом, ясно, что видела она многое. И вот это по ее понятиям - "полный пиздец"? Крыса перебирает лапами, предчувствуя кровь.
Чума подходит к стойке, и делано лениво спрашивает, - Что вам налить? Она смотрела фильм Кубрика. Пересматривала. Смотрела снова. Она знает этих парней как облупленных, вернее тех, тех что были в фильме, порывшись в памяти она вспоминает даже имя главного актера - Малкольм Макдауэлл, и ему сейчас уже за семьдесят, а парень за стойкой выглядит лет на восемнадцать. И самое главное, Чума, не раз мечтавшая увидеть Алекса вживую, сейчас очень хочет оказаться от него как можно дальше, до тошноты хочет. Ее трясет от страха.
Тони коротко кивает, мол, да, заметно. Не мажоры удравшие от родителей, настоящие маленькие звереныши. Больше всего ему не нравится главарь, слишком довольное у него лицо, слишком много веселья в голосе.
Сандра инстинктивно отступает от плеснувшей на нее волны лихой, безудержной ненависти. Она бы спряталась за Льлахи или Реттом, но отлично помнит, что сейчас (или по крайней мере в ближайшем прошлом) она гораздо функциональнее обоих перечисленных. Значит, что? Значит, будем защищаться до последней бусинки.
"Черт! Знала же, нужно было сидеть у себя!" - Энг проскальзывает за барную стойку. Она маленькая, вроде никто не заметил, а бар скрывает ее полностью - рост позволяет.
"Ну и что теперь?" - молча спрашивает сама себя Энг, закусывая губу. Вошедших она не знает, но они ей сразу не понравились.
- Смотри, - самый толстый из парней тычет в Ретта пальцем, - летает! Он смеется неприятным, визгливым смехом. главарь не обращает на него внимания, он поворачивается к Чуме. - Налей нам moloka, kisа, а я потом покажу тебе одну shtuku. Он лениво оглядывает бар, и говорит ни к кому не обращаясь - Где наши манеры, mallshiki? Прежде чем начать baldiozh, надо познакомиться, а? - Надо-надо! - подхихикивает толстяк. - Вот это, блин, отвратительное существо - Тем, соображает он слабо, но в некоторых делах ему цены нет, например в mahasche. Толстяк обиженно поджимает губы, но снова начинает улыбаться. - Это вот, Джорджик, блин, он Генрих VIII, если вы понимаете о чем я. Блондин широко улыбается. - Это Пит, тонкая dushonka, любитель pochustrit. - А вашего покорного зовут Алекс.
Этой бутылки в баре никогда не было. Никакого "Moloka z nozhami", нет, не было, но девушка не собирается испытывать судьбу, она быстро выставляет на стойку четыре стакана и наливает в них "молоко". В голове мелькает непрошенная мысль, что если бы этот парень... Чума предлагает сама себе заткнуться, и слушает как Алекс представляет своих парней, она итак знает их по именам, стараясь не привлекать к себе внимания, она под стойкой сует мелкой хлебный нож. Хоть какая-то защита.
Вампир внимательно рассматривает главного, парень кажется ему не очень нормальным, и белая от ужаса мордашка Чумы, явно намекает, что парень еще и очень опасен, хотя что и кто в этом гребанном месте не представляет угрозы? Атмосфера в помещении взрывоопасная, хотя никто еще не сделал ни одного резкого жеста, Льлахи кажется себе издыхающим зверем, вокруг которого носится наглый, здоровый молодняк блестя влажными и острыми зубами.
- Рад знакомству, - Ретт прямо в воздухе отвешивает поклон. Поклон получается скособоченным из-за спрятанного под курткой обреза. - Чем обязаны? Он упорно делает вид, что не замечает того, что пришло на смену разлитой в воздухе тревоге. Он, конечно же, чувствует все. И знает, что Стервятник не спустит на десятерых, пусть и поломанных кукол всего одну четверку - значит четверка не так проста. Но все равно отвешивает поклоны и скалится. Где-то внутри страх мешается с азартом.
Антонин широко улыбается, когда девочки бледнеют - мальчики скалятся, если они, конечно мальчики. - Антонин, - говорит он,- моя kisa - Темная Рыбка. Он легко жмет девушке руку, не рыпайся, мол, сразу расставим все точки над "ё". Моя баба - пасть порву. В грудь бы себя еще кулаками побить, и яйца продемонстрировать, вот он я - альфа-самец. Но со зверятами по-другому нельзя, бросятся. - Вон там за стойкой, - Чума. Это Мишель, Ретт и Льлахи. Это Мел. Это Сандра. Надо же как нас сегодня тут много, вооруженных... Долохов скалит зубы в улыбке. - А остальных вам знать не надо, пока что.
- Тони, - немного отстранено говорит Рыбка вполголоса, не спуская взгляда с четвёрки в белом, - После сегодняшнего вечера, напомни, что мне с тобой нужно серьёзно кое-о-чём поговорить... "Если после сегодняшнего вечера от нас останется что-то целое".
- Три starikashki, три достойные нас kisy, и malltshipaltshiki с неинтересными kisami, - задумчиво считает Алекс и вдруг кричит, - А! Да, нам повезло парни! Он выпивает свой стакан в три глотка, и остальные следуют его примеру, пустые стаканы синхронно бьют о барную стойку, и кто-то кричит: - Ноги-ноги-ноги! Осколки стекла словно зависают в воздухе, медленно крутясь и сияя в электрическом свете они опускаются на пол, а вот, парни двигаются быстро. Тяжелая велосипедная цепь в рукам Тема раскручивается руша все на своем пути, он выбрал себе Антонина, Алекс весело осклабившись бьет вампира рукоятью трости в голову, Джорджик методично пытается превратить лицо Мишеля в отбивную, а Пит выбрал себе Ретта, и с азартом пытается попасть по нему тяжелым хлыстом. Мальчики двигаются слишком быстро для человеческих существ, более того, сумасшедший азарт заливает комнату пульсирующими алыми волнами. - Старое доброе Ультранасилие! - орет Алекс, - Бей. Бей. Бей. Бей.
Сандра так подробно пыталась припомнить весь свой арсенал, что едва не пропустила начало драки. Но тут уж теряться не стала. И разряд молнии, разветвившись, врезается в четыре фигуры в белом. Сандра закусывает губу - энергия, затраченная на удар, отдается болью в недавно заживленных ребрах.
Рыбка стискивает зубы и открывает частую стрельбу по уроду с цепью. Хрен с тем, что она не умеет толком стрелять, тут главное направить ствол в нужную сторону, какая-нибудь из пуль наверняка долетит! Мгновением позже до неё доходит, что нужно было прикрывать Льлахи, а не Антонина - последний уж точно способен о себе позаботиться. Но уже поздно.
- И мы все отлично помним, кто кормил нас Стервятниковыми сластями, Мэл. Кто может точно знать, о чем он попросил тебя на этот раз? Подлечить сказительницу, согнать всех в один зал... подпалить его с четырех углов или соорудить еще более крутое шоу.
С тех пор, как Сандра снова начала говорить нормально, она прямо-таки не может заткнуться.
Бар медленно наполняется людьми и тревогой. Еще немного и ее, повисшую в воздухе, можно будет резать ножом.
- Смотрите, malchiki, - с ненатуральным весельем сказал главарь, - бар. Может зайдем, опрокинем пару стаканчиков?
Парни гурьбой ввалились внутрь.
- Ты их знаешь? - тихо спрашивает он у Рыбки
И вот это по ее понятиям - "полный пиздец"?
Крыса перебирает лапами, предчувствуя кровь.
- Что вам налить?
Она смотрела фильм Кубрика. Пересматривала. Смотрела снова. Она знает этих парней как облупленных, вернее тех, тех что были в фильме, порывшись в памяти она вспоминает даже имя главного актера - Малкольм Макдауэлл, и ему сейчас уже за семьдесят, а парень за стойкой выглядит лет на восемнадцать. И самое главное, Чума, не раз мечтавшая увидеть Алекса вживую, сейчас очень хочет оказаться от него как можно дальше, до тошноты хочет. Ее трясет от страха.
"Ну и что теперь?" - молча спрашивает сама себя Энг, закусывая губу. Вошедших она не знает, но они ей сразу не понравились.
Он смеется неприятным, визгливым смехом. главарь не обращает на него внимания, он поворачивается к Чуме.
- Налей нам moloka, kisа, а я потом покажу тебе одну shtuku.
Он лениво оглядывает бар, и говорит ни к кому не обращаясь
- Где наши манеры, mallshiki? Прежде чем начать baldiozh, надо познакомиться, а?
- Надо-надо! - подхихикивает толстяк.
- Вот это, блин, отвратительное существо - Тем, соображает он слабо, но в некоторых делах ему цены нет, например в mahasche.
Толстяк обиженно поджимает губы, но снова начинает улыбаться.
- Это вот, Джорджик, блин, он Генрих VIII, если вы понимаете о чем я.
Блондин широко улыбается.
- Это Пит, тонкая dushonka, любитель pochustrit.
- А вашего покорного зовут Алекс.
Он упорно делает вид, что не замечает того, что пришло на смену разлитой в воздухе тревоге. Он, конечно же, чувствует все. И знает, что Стервятник не спустит на десятерых, пусть и поломанных кукол всего одну четверку - значит четверка не так проста. Но все равно отвешивает поклоны и скалится.
Где-то внутри страх мешается с азартом.
- Антонин, - говорит он,- моя kisa - Темная Рыбка.
Он легко жмет девушке руку, не рыпайся, мол, сразу расставим все точки над "ё". Моя баба - пасть порву. В грудь бы себя еще кулаками побить, и яйца продемонстрировать, вот он я - альфа-самец. Но со зверятами по-другому нельзя, бросятся.
- Вон там за стойкой, - Чума. Это Мишель, Ретт и Льлахи. Это Мел. Это Сандра. Надо же как нас сегодня тут много, вооруженных...
Долохов скалит зубы в улыбке.
- А остальных вам знать не надо, пока что.
"Если после сегодняшнего вечера от нас останется что-то целое".
"Если будет чем разговаривать".
Он выпивает свой стакан в три глотка, и остальные следуют его примеру, пустые стаканы синхронно бьют о барную стойку, и кто-то кричит:
- Ноги-ноги-ноги!
Осколки стекла словно зависают в воздухе, медленно крутясь и сияя в электрическом свете они опускаются на пол, а вот, парни двигаются быстро. Тяжелая велосипедная цепь в рукам Тема раскручивается руша все на своем пути, он выбрал себе Антонина, Алекс весело осклабившись бьет вампира рукоятью трости в голову, Джорджик методично пытается превратить лицо Мишеля в отбивную, а Пит выбрал себе Ретта, и с азартом пытается попасть по нему тяжелым хлыстом.
Мальчики двигаются слишком быстро для человеческих существ, более того, сумасшедший азарт заливает комнату пульсирующими алыми волнами.
- Старое доброе Ультранасилие! - орет Алекс, - Бей. Бей. Бей. Бей.
И разряд молнии, разветвившись, врезается в четыре фигуры в белом. Сандра закусывает губу - энергия, затраченная на удар, отдается болью в недавно заживленных ребрах.
Мгновением позже до неё доходит, что нужно было прикрывать Льлахи, а не Антонина - последний уж точно способен о себе позаботиться.
Но уже поздно.