Лабиринт у каждого свой. Для Ретта он начинается в сыром и темном подвальном помещении, света в нем как раз достаточно, чтобы Крыса увидел небольшой кинжал в центре комнаты и три небольшие двери в дальней стене. Первая - большая, тяжелая деревянная дверь; вторая - его роста, пластиковая, белая; третья - каменная обитая железом. В помещении очень громко тикают часы.
Лабиринт непредсказуем.
⇐
Лабиринт непредсказуем.
⇐
Флейта за окном продолжает играть. Беглец разворачивается и мягко высвобождает руку.
- Колдун сорвал с ветки яблоко и попробовал его. Вкус был немного необычным, но хуже не стал. Он лежал на траве, грыз яблоко и смотрел на звезды. Теперь он видел оба варианта своей жизни и понимал, что иногда не стоит и пытаться бежать. А еще - если тебя к чему-то принуждают, это совершенно необязательно должно мешать тебе быть счастливым.
Он развел руками.
- Сказка не очень в тематике этого места. Но уж как вышло. Я давно согласился играть по правилам. И все еще хочу получать удовольствие.
На стойку небрежно облокотился Алекс, танцующих нет. Совсем нет. Он болтает с девушкой которую Ретт оставил на поляне с пауком.
- Кристи это Ретт, Ретт это Кристи.
- А мы встречались уже, - смеется девушка, - это он как-то пришел на поляну Большой Старой без метки.
Алекс удивленно вскидывает брови.
- Да, ты бравый malchik! Как поживает kisya-бармен? Передай privetik, если увидишь.
Он забрасывает пирамидку в рот. Затем, что-то вспомнив, закатывает левый рукав, там, где тень оставила метку-крест. Ему хочется выяснить, там ли она до сих пор.
- В Городе, - девушка кокетливо поправляет волосы, - в лучшем городе на свете. Алекс, милый, а тебе не пора к malchikam?
Алекс улыбается целует ее в щеку, и сматывается, кивнув Ретту на прощание, у стены он разворачивает и кричит Кристи.
- Не забудь про kondomy!
И уходит.
Кристи слегка краснеет,
- Вот, дал Темный братца. У тебя есть брат или сестра?
Она придвигается поближе.
Словосочетание "лучший город на свете" производит странный эффект. На некоторое время Ретт снова выключается, пропуская почти весь разговор. Это важно, город - это очень важно, он уже слышал эту фразу, но он не может быть там...
Он трясет головой. Не вовремя. Очень не вовремя. Сначала вернуться, потом приделывать на место очередной осколок. Не наоборот.
- Рад, что ты жива, - говорит он. - А мне нужно вернуться в Дом.
- А с чего мне умирать, я молодая и здоровая, а мой брат опасен как сам Большой Ник, ко мне обычно и подойти-то боятся, мало смельчаков находится...
Он поправляет волосы демонстрируя запястье.
- Может двинем ко мне? Не знаю в какой дом ты так торопишься, но поверь ты про него скоро подзабудешь.
Она подмигивает парню.
- Извини, - он отстраняется почти незаметно, только что был рядом и вот уже до него не дотянуться. - Не в этот раз.
Девушка расстроилась всерьез, видимо ситуация ее очень глубоко задела.
Не оборачиваясь, он быстро пересекает клуб и снова выходит сквозь стену, искренне надеясь, что с той стороны не паучья поляна.
- Что, в лабиринт загнали?
- Ага, - говорит он, запрыгивая с ногами на одну из парт. - Уже по кругу ходить начинаю, выбраться не могу. Отлично выглядишь.
Он не прибавляет "для покойницы". Во-первых и так ясно, во-вторых, это не первое воскрешение даже на его короткой памяти. Он просто радуется, видя знакомое лицо.
Девочка быстро кидает в сторону Крысы большую таблетку с тисненным сердечком.
- Вот, блядь. Все пока.
- Вспомнить, да? – бормочет он. И глотает нежданный подарок.
Ночной город плавно спускается к полумесяцу порта. Дома жмутся один к другому, едва разделенные тонкими нитями переулков. Он бежит по крышам легко, бесшумно, перемахивая с одной на другую. Тонкий серп едва-едва роняет свет, бежать при таком даже по улице – самоубийство.
Но для него темнота – лучший союзник.
Его первым воспоминанием были решетки. Его пытались оставить в огороженном, безопасном месте – как будто снаружи намного опасней, чем внутри. С самого рождения его окружали клетки. Дом, школа, родной город. Друзья, с которыми «прилично» дружить. Интернат – его семья не бедствовала, оплатили учебу в самом лучшем – что толку, он все равно оттуда сбегал. Весь мир был нагромождением и переплетением множества клеток разных форм и размеров.
А у него отлично получается взламывать замки и проскальзывать между прутьев.
Крыши спускаются все ниже, можно заметить, как впереди поблескивает в лунном свете вода. Громады складов, вышки, лучи прожекторов. В городе комендантский час, порт оцеплен, все корабли тщательно досматриваются. Никто не рискует везти товар, отказываются опытные курьеры, матерые контрабандисты. Оцепление плотное, новый начальник таможни отслеживает взятки. Гиблое дело пытаться что-то пронести.
Только ему об этом сказать забыли. И правильно сделали, он бы все равно не послушал. Он пообещал проскочить – и он проскочит.
Бег по стреле башенного крана. Прыжок на крышу склада. Сгруппироваться, перекатиться. Шум привлекает внимание, слепящий луч прожектора ползет в его сторону. Не останавливаться, катиться дальше, к самому краю. Рухнуть вниз, повиснуть на кончиках пальцев. Прожектор уходит в сторону, ничего не найдя. Подтянуться, втащить себя обратно на крышу. Лежать десять секунд. Выдохнуть. Перекатиться. Продолжить.
Он молод, но уже столько раз менял имена, что давно забыл, какое ему дали при рождении. Иногда он получает письма от родных и с удивлением смотрит на то, что написано вверху. Имена и документы – тоже род клетки. Он не выбирал, как его назовут, имя лишь дает способ вычислить. Он Беглец – этого довольно, чтобы как-то отличать его от других.
Охранник удивленно оборачивается – только что он миновал молодого служащего порта и с опозданием понял, что сейчас никого из них здесь быть не должно. Парень двигался так естественно, словно был деталью обстановки, охранник бы вообще не обратил на него внимания, если бы увидел днем. Он разворачивается – и не видит никого. Парень исчез, будто его и не было. Может, и правда не было? Пожалуй, не стоило прикладываться к фляге перед дежурством...
Вода совсем рядом. Корабль стоит на якоре в нескольких десятках метров от причала. Рядом катер береговой охраны – последний досмотр, окончательный. Он усмехается. Разбег, прыжок. В воду он входит почти без всплеска.
- Ждать больше времени нет! – катер отошел, боцман с тревогой смотрит в темноту. – Нужно поднимать якорь.
- Уйдем без товара – нам голову открутят.
- А не уйдем – ее открутят здесь и сейчас. Поднять якорь!
- Мудрое решение.
Боцман и вахтенный матрос оборачиваются на новый голос. Его обладатель сидит на корточках прямо на борту, с него ручьями течет вода. Непромокаемый рюкзак лежит у ног.
- Мы уже думали, что не дождемся, - в голосе боцмана сквозь раздражение пробивается облегчение.
Беглец спрыгивает на палубу.
- Консорциум выполняет свои соглашения, господа. Не советую об этом забывать.
Он переворачивает рюкзак. На палубу сыплются коричневые брикеты.
Кто-то скажет, что долг и верность слову – тоже клетка. С этим он не согласен. То, на что согласился сам, что не позволил решить за себя, не может быть клеткой. Оно станет ровной дорогой под ногами, проведет мимо патрулей, укроет от когтей и пуль.
- У нас нет времени возвращать вас назад.
- В этом нет необходимости, я плыву с вами. У меня дела в пункте назначения. Не волнуйтесь, я неприхотлив.
Месяц осторожно выглядывает из-за туч. До полнолуния день-два. Прежде чем спрятаться в темноте он одобрительно смотрит на то, что происходит внизу там, куда долетают последние крохи его света.
Песок серебряный и теплый обнимает его ноги.
Луна стыдливо кутается в кисею облаков.
Где-то неподалеку цветет миндаль.
Где-то далеко звучит сарабанда.
И Ретт точно когда-то здесь уже был.
- Шакал? Увольте. Я видел, что эта дрянь делает с людьми. Решили меня угробить - есть способы попроще.
- Расслабься, парень, угробиться тебе никто не даст. Это единственный вариант. Ты слишком человек, они тебя не примут. Нужно тебя докрутить до нужного состояния. Тренировки, пси-коды. И химия, смирись, без нее никуда.
- У меня хотя бы есть время подумать?
- Есть, но ты лучше подумай вот о чем. Если это единственный шанс, можешь ли ты себе позволить отказаться? Твой главный барьер. Сколько раз в жизни ты будешь мысленно возвращаться в эти дни и думать - а что, если бы я согласился? Я не говорю о деньгах, о возможностях. Я знаю таких, как ты, сама цель для тебя дороже всего. Я прав?
- Чтоб вас... давайте сюда.
- Хороший мальчик. Не бойся, ты нам нужен здоровым и в здравом уме. Мы не дадим тебе сорваться.
- Идите вы...
Ретт видит прямо перед носом дверь с надписью "Выход"
Он проходит в дверь. Лучше бы это и вправду был выход, а не очередной издевательский этап чьей-то игры.