Антонин осматривается. Комната у него довольно странная.
Студия, в которой ванная и унитаз отгорожены ширмой. Из мебели матрас на полу, да стул.
Какой-то идиотский маггловский аскетизм.
Долохов рассматривает стены сплошь покрытые надписями. Почерк, чернила - все разнится.
"В рай попал?" "Приветик Панси!" "Песни Василиска мутят разум!" "Заберу оборотня в четыре." "Инцест - хоть слово это мило..."
Надписи наползают друг на друга, кое-где добираются и до потолка.
"Мать твою, Люциус, это же Бэлла!"
Антонин закрывает и открывает глаза, ничего не меняется.
"А ты думал в рай попал?" на глазах обзаводится дополнением "Хуй тебе, а не гурии!"
Надписи ползают по стенам как живые, и терпеть это очень сложно.
Студия, в которой ванная и унитаз отгорожены ширмой. Из мебели матрас на полу, да стул.
Какой-то идиотский маггловский аскетизм.
Долохов рассматривает стены сплошь покрытые надписями. Почерк, чернила - все разнится.
"В рай попал?" "Приветик Панси!" "Песни Василиска мутят разум!" "
Надписи наползают друг на друга, кое-где добираются и до потолка.
"Мать твою, Люциус, это же Бэлла!"
Антонин закрывает и открывает глаза, ничего не меняется.
"А ты думал в рай попал?" на глазах обзаводится дополнением "Хуй тебе, а не гурии!"
Надписи ползают по стенам как живые, и терпеть это очень сложно.
Антонин разворачивается на каблуках и выходит за дверь. Надо найти бар, потому что тут можно сойти с ума и не заметить этого.
- Впрочем, кто тут нормален?
- Никто.
=>
"Дорогой рара, спешу известить тебя, что мой третий брак распался по тем же самым причинам, что и остальные два. Мэриан просит меня провести с ней лето в Долохов-холл, так что я наверное соглашусь. Сову с ответом отправляй уже бабушке. Мама передает тебе поклон и, цитирую "Когда этот старый кобель уже появится? Целую, ваша почтительная (ой, да ладно!) дочь. Акира."
Значит у меня есть дочь. И видимо у нее есть мать. Долохов смеется, его логические выкладки всегда оставляли желать лучшего, он как-то больше по действиям, хитроумные планы прерогатива Люца и Тома. Письмо он кладет в карман и выходит из комнаты не оглядываясь, жить в этом кошмаре...ну, уж нет.
Сам не помнит.
Лежит и слушает сказку, которую за стеной сама себе рассказывает новенькая.
История забавная, но Тони не смешно.
Он сам не понимает почему так хорошо чувствует себя без магии. Просто отлично чувствует. Почему тяжелая рукоятка пистолета так удобно лежит в ладони, почему ему хочется остричь черные волосы покороче, и переодеться наконец из мантии в маггловскую одежду.
Долохову кажется, что Дом его меняет, что Стервятник его меняет. И это страшно, Антонин не трус, но сейчас ему действительно страшно, второй раз в жизни. Только сейчас не придет красивый юнец, не разрежет веревки, не расшвыряет толпу "Авадами".
Антонин смотрит в потолок.
Темный Лорд умер, а он сам, по недосмотру остался жив.
Выдох.
Что творится с его головой?
Затяжка.
Но ведь и поделать ничего нельзя.
Вдох.
Так и Салазар с ним, со всем этим.
Затяжка.
Зато у него есть дочь.
В баре был кажется автомат с сигаретами.
=>
Долохов добирается до своей комнаты. Прямо над матрасом на стене горит огромное "Идите нахуй Антонин Александрович!"
- И тебя туда же, - хмыкает Антонин и кое-как стянув одежду устраивается спать.
*стучит в дверь и дергает ручку*Это я*на лице ее нет и тени улыбки, более того между бровей пролегла морщинка*
- Заходи, Мел. Что тебя привело в мой гадюшник.
- Давай сюда свою конфету. И...в общем правильно, я бы вряд ли обрадовался...потом.
Долохов не поясняет чему, но все итак ясно.
- Чуме тоже рассказала? - в лоб спрашивает он.
=>
⇒
В этот раз надписей на стенах нет.
Долохов укладывает девушку на матрас, и просто выключает собственное умение разговаривать, не время для слов.
Вот у рук, губ, языка, и кое-чего-еще дел сейчас... по горло.
- Я на тебе женюсь, - выдыхает он и закуривает, - это единственный способ качественно отравить твою жизнь до конца дней. Знал бы Люц какой я сдержанный, с ума сошел бы. Говори, пока я держу себя в руках.
- У меня было время поразмыслить, Антонин, и сейчас я готова дать тебе ответ на интересующий тебя вопрос.
Пальцы быстро пробегаются по пуговицам, расстёгивая рубашку.
- Когда вам было плевать на меня, я вас хотела.
Рубашка сползает на пол, открывая небольшую грудь, - лифчика на ней нет.
- Теперь, когда вы меня хотите, я желаю вашей любви.
Присев на матрас, она стаскивает ботинки и брюки. Нижнего белья на ней тоже нет.
- Когда вы меня полюбите, мне понадобится выйти за вас замуж.
Шляпа отправляется в полёт в дальний угол. Волосы Рыбки струятся по плечам.
- Когда вы женитесь на мне, я, скорее всего, заведу себе любовника.
Она поднимает на него грустные глаза:
- В этом основная проблема, Антонин. Я всегда хочу большего.
- Я понимаю, что с моей стороны весьма неэтично столько времени продержать тебя за яйца и оставить в итоге ни с чем. Так что у тебя есть шанс удовлетворить свои низменные желания прямо сейчас, не оглядываясь на моё мнение. Не буду врать, что испытаю от секса с тобой непреодолимое отвращение - скорее всего, мне даже понравится. Хочешь - вперёд. Нет - я немедленно одеваюсь и мы мирно расстаёмся друзьями.
Он обнимает ее за талию и привлекает к себе.
- Я тебя возьму.
Обдает горячим дыханием ухо.
- Я на тебе женюсь.
Запускает пальцы в волосы.
- Ты заведешь себе любовника.
Прикусывает шею.
- Я убью его.
Тянет девушку на матрас.
- Ты заведешь себе другого.
Раздвигает коленом ее ноги.
- Я убью и его, и заведу себе любовницу.
Поцелуй.
Рядом спит Антонин - чёрный шёлк волос разметан по постели, провоцируя на хулиганские мысли вроде сотни-другой косичек. Даже во сне он не выпустил её, Рыбку, из объятий.
Собственник.
Можно сейчас неслышно выскользнуть из его рук и отправиться бродить по сонному Дому.
Рыбка зевает.
Ей лень.
Антонин проснулся, и потянулся как ленивый кот.
- Потому что обойдешься Антонин Александрович, - отвечает он сам себе и смеется, - иди сюда!
Она фыркает и укладывает взлохмаченную голову ему на плечо.
Долохов лежит на боку, опираясь на руку, смуглый, довольный, немного сонный. В черной гриве запуталось белое перо из подушки, на торсе наливаются синяки оставленные поцелуями спина расцарапана. От него исходит физически ощущаемая волна энергии.
- Детка, - говорит он, - может вдарим рокн-ролла в этой дыре? И, кстати, тебе нравятся мужчины на мотоциклах?
Он дотягивается до палочки и колдует кофе и крошечные французские пирожные. Смеется и чешет палочкой голову.
- Смотри-ка, а привычки у меня все те же, бордельные.
Она осторожно вдыхает кофейный аромат и прислушивается к своим ощущениям... ничего.
- Ты не помнишь, сколько времени прошло с тех пор, как я появилась в Доме? - спрашивает она.
- Метла, это очень круто, но Сириус помнится катался на летающем мотоцикле, и вот это было реально круто.
- Ты не ела минимум четыре дня, максимум неделю.
Воспоминания хлещут волной.
- Очень живое я бы сказал. Наш симпатичный демиург, явно что-то алхимичит с материей...